Continue reading “Магілёўскі інстытут стварыў курсы павышэння кваліфікацыі па фальсіфікацыі выбараў”
Лучше поздно, чем никогда. Времена, когда в районных центрах имелось даже «свое» радио, вещающее по два часа в день, безвозвратно ушли. На такую роскошь у белорусского режима больше нет денег.
На очереди – районные газеты, сотрудники которых занимаются ретрансляцией новостей БелТА и в стиле 80-х годов прошлого столетия рассказывают о тусовках районного начальства с их бесконечными «слушали-постановили».
Министр информации Владимир Перцов вынужден был признать, что «…в районе сегодня невозможно найти SMM-щика, специалиста, который может заниматься грамотной компьютерной версткой, современным дизайном, созданием и продвижением контента в соцсетях, мессенджерах, адаптацией печатной версии для интернета. В районах этих специалистов попросту нет, и надеяться, что они туда вдруг приедут, мы не можем, но эту работу можно отдавать головной редакции холдинга…».
Перцов даже описал потаенные мысли журналистов районных газет в довольно-таки нелестных выражениях, отметив их «…нежелание перестраиваться или непонимание, как работает цифровая среда, где-то — чтобы не выходить из зоны комфорта, мол, мы привыкли делать печатную газету, если нас заставят, мы перенесем тот же материал в интернет и будем думать, что это будет индексироваться и кем-то читаться…».
Не согласиться с министром можно только в одном: не «где-то», а повсеместно.
В районных газетах Беларуси, в основной своей массе работают молодые журналисты, которые оказались невостребованными в Минске и областных центрах, а также люди предпенсионного или пенсионного возраста, зациклившиеся на вывозе навоза, экранах соцсоревнований и образе ЦРУ, как главного врага всех марксистско-ленинских начинаний.
А недавняя трансляция выступления Светланы Тихановской по всей Беларуси показала всем государственным СМИ, что время телевизоров с выпуклым экраном кануло в Лету.
Процесс, вывода районных газет из зоны комфорта, в которой можно помахать красными и зелеными шариками, брякнуть несусветную чушь об англосаксах и получить за это приличную зарплату, что называется, уже пошел. Один из медиахолдингов был создан на базе брестской областной газеты «Заря», к которой присоединились три бывших «районки», а для работы в редакциях решили привлекать блогеров.
Таким образом, намечается четкая тенденция к вытеснению из теплых кабинетов редакций специалистов по перепечатке новостей, уверенных в том, что рерайтинг и копирайтинг – матерные слова.
Перцов, конечно, успокаивает газетчиков из глубинки, уверяя их в том, что они сохранят рабочие места, поскольку никто лучше их не знает проблемы регионов. Однако, почивать на лаврах районным «акробатам пера, виртуозам фарса, шакалам ротационных машин» не рекомендуется.
Свою миссию по поддержке спадающих штанов режима Лукашенко они уже выполнили. А теперь этот самый режим собирается вышвырнуть их на помойку, поступив так, как всегда поступает с отработанным материалом.
Фото носит иллюстративный характер.
Учить уму-разуму соседние государства – одна из фирменных штучек белорусского режима. Страна третьего мира, каковой является сегодня Беларусь, постоянно пытается что-то советовать своим преуспевающим соседям.
Так, белорусский КГК подсчитал сумму ущерба нанесенного «польским забором» природе «путем уничтожения живого напочвенного покрова, деградации земель, уничтожения старовозрастных широколиственных лесов». Эта сумма, по мнению, специалистов КГК, составила 20 миллионов долларов.
Белорусской стороной отмечено, что колючая проволока Бруно негативным образом воздействовала на окружающий в мир и даже привела к гибели одного зубра.
А еще «крепкие белорусские хозяйственники» рассчитали, что если бы такой забор строили они, “то его стоимость составила бы 116 миллионов долларов, что в 3,2 раза меньше затрат сопредельного государства”.
Считать чужие деньги, не имея своих, спецы команды Лукашенко за тридцать лет научились в совершенстве. Всему миру известны также и «успехи» белорусской строительной отрасли, которая если добилась чего-то, так только в возведении резиденций для самопровозглашенного правителя.
Ну, а поляки, не особенно нуждаясь в рекомендациях белорусской стороны, сами прекрасно понимают, что пресловутый забор большой пользы природе не принес. Однако им пришлось выбирать из двух зол меньшее и отгораживаться от нищей и очень агрессивной страны-соседки спиралью Бруно.
Кстати, польский забор – яркая иллюстрация того, что Польша не собирается нападать на Беларусь, а наоборот, намерена защищаться от провокационных выпадов белорусской диктатуры в виде искусственной организации миграционного кризиса и недавних заявлений Лукашенко об уничтожении вымышленных диверсантов.
Как ни верти, а проявления агрессии наблюдаются только со стороны Беларуси и ее верной союзницы России.
Но вернемся к заборам и прочим заградительным конструкциям. Еще в 2015 году, белорусский писатель Сергей Антонов, описал в романе-антиутопии то, что произойдет с Беларусью, если режим продолжит управлять страной в своем варварском стиле.
Тогда Великая Белорусская Стена и стабилизационные концлагеря для инакомыслящих, придуманные писателем, казались гиперболами, а сегодня стали суровой действительностью. Есть и концлагеря, в которых политзаключенным нашивают желтые бирки, есть и Стена, которая частично состоит из санкций, а местами, как польский забор, обретает вполне материальный облик.
Кстати, писатель Антонов, недавно эмигрировавший в Польшу, в своем романе предсказал и нынешние заявление КГК об удешевлении забора. В интерпретации фантаста, Стена, которую возвел белорусский режим, строилась поначалу из кирпича, а затем в ход пошел строительный мусор и ветки деревьев.
Увы, но зная о том, как плохо строят и как лихо воруют в нынешней Беларуси, злопыхательством фантазии писателя никак не назовешь.
Фото носит иллюстративный характер.
Continue reading “Сышла эпоха – трактары “Беларус” перастануць фарбаваць у сіні колер”
Ну, во-первых, потому, что советы эти адресованы арестантам, удостоившимся чести быть запертым в СИЗО или, не приведи Господь, в ИТК.
А я наделал делов только на изолятор временного содержания. Тут ни книг, ни кина, ни вина, ни домина.
Из доступных развлечений только игра в города. Беда в том, что в камере я один. Можно, конечно, называть Абакан и отвечать самому себе – Норильск. Только интерес к такой игре теряешь быстро. Нужны все-таки партнеры.
Во-вторых, реалии у Навального российские. В Беларуси тюрьмы имеют национальные особенности.
Мой изолятор отличается, например, тем, что вместо унитазов тут пластмассовые ведра с крышками. По утрам, во время шмона камеры, я выношу их в сортир. Делать это не слишком удобно – наручники мешают.
Да-да. Это называется особым режимом содержания. Предназначен он для «политических». Экстремистов. Так называют нас, тех, кто еще смеет разевать пасть и гавкать на всебелорусскую гармонию.
Помимо выхода из камеры только в «браслетах», для экстремистов предусмотрено «наличие отсутствия» постельного белья и ночные побудки – в час и в три часа. Чтобы не слишком расслаблялись.
Ну, еще – запрет на курение и лишение права лежать на нарах днем.
Обычным арестантам, тем, что в очередной раз отлупили жену или по пьяне отобрали у кого-то сотовый телефон, курить здесь разрешено с шести до десяти вечера: каждый час сержант открывает «кормушки» камер и подносит бедолагам зажигалку. И одеяла-подушки они получают.
Мне сержант ничего не подносит. Но это все мелочи, печки-лавочки. Бывает и похуже. Особый режим содержания – не догма, а руководство к действию.
Условия могут менять тюремщики. По своему усмотрению. Например, имеют право отобрать у тебя куртку или свитер. Могут запретить сидеть днем.
Говорят, что особые условия, которыми потчуют в белорусских тюрьмах «политических», распространяются еще на приговоренных к расстрелу или пожизненному заключению. Каннибалов, серийных убийц и прочих, не слишком законопослушных граждан.
Приравняли, так приравняли! Я, вообще-то, ботан. Очкарик. Человек тонкой душевной организации. Окуджаву слушаю. Какой из меня людоед? Впрочем, примерным гражданам виднее.
Ну, а самое страшное здесь то, что время замедляет свой ход. Минуты становятся настолько пластичными, что растягиваются в часы. Часы, соответственно, в сутки…
Любой звук из коридора – событие. Ты сразу вскакиваешь, подходишь к двери и начинаешь прислушиваться.
Окно в мир – «глазок». Через него видно зарешеченное окно и двор для прогулок. Смотреть в «глазок» — одно удовольствие. Можно определить время суток, можно увидеть снег и помечтать о том, как сможешь вдохнуть зиму полной грудью.
Иногда, не знаю уж по какой логике, «глазок» закрывают. Становится совсем тоскливо. Остается только мерить шагами камеру или сидеть за столом и думать о чем-нибудь.
Первые сутки я развлекался тем, что анализировал события, предшествующие моему задержанию.
Тот день начался с того, что знакомый с улыбкой сообщил мне:
— А твой портал признали экстремистским!
— Почему мой? – попытался конспирироваться я. – Портал в Польше, я – здесь.
— Ага. Сказки будешь рассказывать!
А во второй половине дня мне позвонили. Незнакомый номер, незнакомый голос.
Мужик представился начальником местного управления КГБ Сергеем Борисовичем и… Вызвал меня для серьезного разговора на шестнадцать двадцать.
Я пообещал, что явлюсь.
Времени на то, чтобы форматнуть жесткие диски компьютеров на работе и дома у меня было предостаточно. Почему этого не сделал? Решил, что у меня все хорошенько почищено. Да и какая-никакая конспирация имелась. Простенькая, конечно, как табурет, но имелась. Беда в том, что если за тобой приедут во время работы на «вражеские голоса» – капец, простите за выражение.
У вас возникнет резонный вопрос: почему не приехали, почему вызвали?
Все просто: в моем городке из приличных оппозиционеров-экстремистов – только я.
Со всеми начальниками районного УКГБ был знаком лично. Этот Сергей Борисович просто назначен недавно, но предшественник, похоже слил ему все мои данные, всю мою революционную биографию.
Итак, пришел я в КГБ.
Занимательно, что здание, в котором гнездятся местные разведчики, расположено рядом с церковью и судом. Допросили, сознался. Раскаялся. Вынесли приговор. Далеко ходить не требуется – все в одном месте, все рядышком и преступление и наказание.
Встретил, Сергей Борисович меня приветливо. Пожал руку. Совсем, как Ленин ходоку. На вид ему не больше тридцати. Наряжен, как директор сельского дома культуры на первое мая: синий пиджак в черную клеточку, чрезмерно зауженные штаны и слишком пестрый галстук.
И вот этот агент 007 районного масштаба кладет на стол передо мной две бумаженции от своего областного начальства.
Меня подозревают в преступлении по таким-то статьям, предполагают, что преступления совершалось у меня дома и на работе. Вывод – изъять все оборудование и обыскать логово предателя-клеветника.
— Едем? – интересуется гэбист.
— Едем! – бодренько отвечаю я.
Из всех перипетий обыска и изъятия запомнился только толстый мужик, штатный понятой КГБ.
Этого клоуна просто распирало от сознания собственной значимости. На меня он смотрел как солдат на вошь.
Типичный ябатька. Наверняка член «Белой Руси». У него в жизни все сложилось. Получает зарплату только за присутствие на рабочем месте, любит Родину, имеет, активную жизненную позицию и входит в список стукачей, который наши доблестные айтишники выложили на всеобщее обозрение в интернет.
На все про все уходит часа четыре. Наконец, подписываю протоколы. Все ценности, как говаривал Лелик из «Бриллиантовой руки», приняты по описи: сдал-принял, отпечатки пальцев.
Дальше – допрос. Уже предметный. Мне предлагается сдать всю экстремистскую цепочку. Явки, пароли…
Если честно, то всей цепочки я не знаю. Отклоняю предложение выдать подельников и уйти домой с чистой совестью, на своих ногах.
Отношение ко мне резко меняется. Сергей Борисович перечисляет все мои грехи и темные делишки, о которых успел забыть я сам.
Начиная от членства в партии БНФ и выпуска малотиражной районной газеты, до написания трактата о крахе белорусского режима и сотрудничества с порталом, признанным экстремистским.
М-да. Накосячил я. Ой, как накосячил.
— Так будем правду говорить?
— Сказал бы, да не знаю какую правду.
— Что ж… Повезем вас в областной СИЗО КГБ. Все докажем и пойдете вы на семь лет. Придется развязывать шнурки и снимать ремень. Процедура, знаете ли…
Я ничего не отвечаю. Просто наклоняюсь и начинаю развязывать шнурок. Что-то происходит. Исподтишка смотрю на гэбиста. На лице его выражение, если не изумления, то уж точно удивления.
— Вы, я вижу, психологически готовы к поездке?
— А что мне еще остается?
— Гм.. Ясно. Пройдите в соседний кабинет. Будем решать вашу участь.
Я прохожу. Жду долго. Видно, с участью моей у гэбья возникли проблемы. Помощник начальника изучает мой телефон.
Попутно интересуется моей позицией по войне в Украине. Вопрос, скорее всего стандартный, протокольный. И ответ старого пацифиста, этому красавцу известен заранее. Поэтому просто пожимаю плечами.
— Опаньки! А это у нас что такое?
Звучит композиция Макса Покровского. Клип «Молчание ягнят», посвященный белорусским протестам 2020-го.
— Зачем выложили эту …ню «В контакте»? Одного штрафа вам мало?
Первый штраф я получил за видео телеканала «Белсат». Заплатил. Ну, а что касается «Молчания ягнят»…
— Клип того стоит.
Эту фразу слышит Сергей Борисович, который входит в кабинет.
— Ваша наглость мне начинает нравиться. Поедете на сутки. Это – для начала. Дальше будет еще хуже. Да, когда отсидите свои сутки, будем видео записывать.
— Покаянное?
— Обличительное!
Прежде чем оказаться в камере ИВС, часа три я провел в «обезьяннике» РОВД. В подвал меня вели в наручниках.
Через какое-то время в моей четырехместной камере появились аж два соседа, но особой радости это мне не доставило.
Парней закрыли за пьяные штучки-дрючки.
Узнав о том, что я «политический», соседи стали смотреть на меня с опаской, отстранились. Они просто не понимали, на кой ляд, мне дергаться на власть. У них ведь были более простые и приземленные увлечения – бухло, бабы и ЛТП.
Болтали они больше между собой. Я слушал.
И вот однажды, во второй половине дня всю нашу компашку посадили в микроавтобус а-ля автозак и повезли в суд.
Что-то у моих сокамерников не срослось. Их так и оставили в микроавтобусе и увезли обратно.
Судили только меня. Вину свою в любви к «Молчанию ягнят» я признал целиком и полностью.
— Много, однако, у вас недоброжелателей, — заметил судья, изучив мое экстремистское дело.
— Хватает.
Жизнь показала, что кроме недоброжелателей у меня есть и друзья. Те самые, настоящие, которые познаются в беде. Одни помогли мне пересечь границу Беларуси. Другие выручали в России, куда я приехал с одним телефоном. Третьи опекали меня уже здесь, в далекой, чужой стране.
Жаль, что не могу назвать их имена – эти люди тоже под прицелом спецслужб. Замечу лишь, что горжусь своим знакомством с ними. Хочу надеяться, что наступит время, когда смогу отблагодарить их в открытую.
А пока… Здесь тепло. Тут горы и воздух, насквозь пропитанный ароматами прекрасного и таинственного Востока. Это – актив.
В пассиве то, что будущее мое очень и очень туманное. Я не настолько оптимист, чтобы думать о возвращении на Родину. Возможно, свою страну, больше не увижу.
Там остались заложники – мои родственники. Думаю, что эмиграция это надолго и статус «беглый», которым меня заклеймили носферату, терзающие Беларусь, теперь будет определять все мои дальнейшие действия.
И все же беглый, это не заключенный и не мертвый.
Таких как я, здесь много. Часть, конечно, использовала протесты 2020-го, чтобы смыться в Европу. Но хватает и тех, кто мечтает о возвращении.
Это, своего рода, бурлящий котел обиды, ненависти и желания мстить.
Когда-нибудь крышку у этого котла сорвет. Что будет? Не знаю. Главное, что будет.
«Будет», вообще, прекрасное слово. Оно вселяет надежду. Будет новый день. Будет новый восход солнца. Будут новые встречи и знакомства. Будут новые статьи и новые книги. Будут. Обязательно.
Фото носит иллюстративный характер.
Генеральная асамблея Еўрапейскага гімнастычнага саюза (European Gymnastics) прагаласавала супраць вяртання спартсменаў і афіцыйных асоб з Расіі і Беларусі на афіцыйныя еўрапейскія спаборніцтвы па гімнастыцы з 1 студзеня 2024 года, паведамляе European Gymnastics у сацсетцы Х (Twitter). Галасаванне адбылося на паседжанні арганізацыі ў балгарскай Сафіі.
Раней Міжнародная федэрацыя гімнастыкі аб’явіла аб допуску спартсменаў з РФ і Беларусі да міжнародных спаборніцтваў у нейтральным статусе з 1 студзеня 2024 года. Пазней, у лістападзе, федэрацыя на сваім афіцыйным сайце апублікавала крытэрыі такога допуску. Згодна з імі, акрамя гімнастаў, допуск змогуць атрымаць толькі кіраўнік дэлегацыі, трэнер, урач і фізіятэрапеўт. Афіцыйныя асобы не будуць запрашацца на турніры пад эгідай Міжнароднай федэрацыі. Таксама спартсмены не змогуць прымаць удзел у камандных дысцыплінах.
Такім чынам, Еўрапейскі гімнастычны саюз не паследаваў рашэнню Міжнароднай федэрацыі.
Фота: Reuters
“Касманаўты” рыхтуюцца да рэальнага палёту на Месяц. Удзельнікі місіі ізаляваны на год з 14 лістапада. Праект запушчаны ў Расіі Інстытутам медыка-біялагічных праблем акадэміі навук.
Згодна з эксперыментам, “касманаўты” “адправіліся на “Месяц” на транспартным караблі. “Ляцець” яны будуць чацвёра сутак. Далей адбудзецца “састыкоўка” з калямесячнай арбітальнай станцыяй. Праз месяц будзе “дастаўлены” дадатковы транспартны карабель. Экіпаж будзе працаваць на ім двое сутак без перапынку.
Акрамя таго, запланаваны “высадкі” на “Месяц”. Праз 362 дні пачнецца зваротны “палёт”, які таксама працягнецца чацвёра сутак. Падчас яго ўдзельнікі эксперыменту сутыкнуцца з “няштатнымі сітуацыямі”.
У рамках даследавання будзе вывучацца стан здароўя чалавека ва ўмовах ізаляцыі. У праграме эксперыменту ўдзельнічаюць вучоныя з Расіі, Беларусі, ЗША, Канады, Італіі, Чэхіі, Турцыі, Індыі і Паўднёва-Афрыканскай Рэспублікі.
Вольга Масціцкая – малодшы навуковы супрацоўнік Інстытута фізіка-арганічнай хіміі НАН Беларусі, была ў ліку кандыдатак, якія прэтэндавалі на палёт на МКС. Кандыдаткамі на МКС былі абраны бортправаднік авіякампаніі “Белавія” Марына Васілеўская і хірург РНПЦ дзіцячай хірургіі Анастасія Ленкава (дублёр).
Фота з адкрытых крыніц
Паводле дадзеных Белстата на пачатак 2023 года ў Беларусі жыло каля палутара мільёнаў чалавек. Гэта кожны шосты жыхар краіны. Сярод абласцей найбольшая колькасць пенсіянераў на Міншчыне – 234 тысячы. Менш за ўсё іх жыве ў Магілёўскай вобласці, 168 тысяч чалавек.
Летась больш за 3 тысячы беларускіх пенсіянераў ажаніліся ці выйшлі замуж. Шлюбаў, дзе і жаніх, і нявеста былі ў старэчым узросце зарэгістравана 978. З гэтага ліку 8% жанчын і 5,5% мужчын ніколі не насілі пярсцёнкі. 18% і 25% страцілі сваіх мужа і жонкі, а 70% былі разведзены.
Тых, хто вырашыў яшчэ папрацаваць усяго каля 80 тысяч, ці 1,9% ад усяго працоўнага насельніцтва краіны. Застаюцца працаваць яны звычайна ў сферах адукацыі, аховы здароўя і ў навуцы. Шмат пенсіянераў удзельнічае ў валанцёрскім руху, іх доля каля 15 працэнтаў.
Фота ілюстрацыйнае
На месца знаходкі прыбылі спецыялісты з музея Гомельскага палацава-паркавага ансамбля і пацвердзілі гэтую гіпотэзу.
Загадчык аддзела археалогіі і аховы гісторыка-культурнай спадчыны музея Юрый Панкоў пракаментаваў знаходку.
“Чэрап практычна цэлы, хоць і адсутнічаюць некаторыя фрагменты, а некаторыя ўчасткі – у месцы біўняў – крыху разбураны. Чэрап старажытнай жывёліны мог захоўвацца ў гэтай мясцовасці, як мяркуецца, больш за 20 тысяч год. Гэта ўнікальная для Гомельскай вобласці знаходка”, – сказаў ён.
Фота: МНС
